Культуролог, юрист, председатель МОО За права семьи Павел Парфентьев в своем новом блоге на сайте радиостанции Эхо Москвы опубликовал приуроченные к 1 июня размышления на тему защиты детей.
«Почему сегодня «защита детей» все чаще ведет к опасным для общества последствиям, таким как, например, разрушение семей (и отдельных семей, и института семьи в целом)? С чем это связано? Почему все чаще и чаще слова «защита прав ребенка» подразумевают продолжение – «от его родителей»? Что это? Эксцесс исполнителей? На мой взгляд, увы, нет. К сожалению, проблема, как я ее вижу, в том, что у самого нынешнего движения за права ребенка – недобрые и ошибочные корни. Поэтому и плоды оказываются дурными. И проблема в том, что мы хотим защитить «ребенка самого по себе», отдельно от семьи и даже в противопоставлении ей. А на деле ребенка можно защитить по-настоящему, только защищая семью.
Это глубоко ошибочное начало заметно уже в документе, который считается одним из краеугольных камней движения за «права детей» – в Конвенции о правах ребенка. Речь о фундаментальном принципе, отраженном в третьей статье Конвенции. Согласно этой статье,«во всех действиях в отношении детей, независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка». И обеспечить это соблюдение обязуются государства-участники Конвенции. Казалось бы, что плохого в идее «наилучшего обеспечения интересов ребенка»? В общем-то, ничего. Проблема именно в том, что обязанность обеспечить соблюдение интересов ребенка берет на себя государство. Функция заботы об интересах ребенка, которая на протяжении веков принадлежала семье, оказывается в руках государственной власти. На практике это означает, что государство больше не признает естественных границ семьи и традиционных прав родителей.
На протяжении поколений именно семья воспринималась как естественная среда для ребенка. Никому не приходило в голову пытаться отделить ребенка от семьи для того, чтобы защищать его права. Почему? Потому что каждому было понятно, что именно семья и родные люди – наилучшая защита для ребенка. И то, что случаются отдельные эксцессы, когда этот естественный принцип нарушается – его вовсе не отменяет. В принципе, семья должна решать, что лучше для ребенка – и это нормально. Сегодня же этот принцип перевернут вверх тормашками. Государство берет на себя функцию определять, что лучше для каждого ребенка, а семья оказывается не более, чем исполнителем этих решений, подотчетным государству. Если семья не справляется – государство отбирает ребенка у родителей и помещает его в «лучшие» условия. Государство отобрало у семьи право решать, что отвечает «наилучшим интересам ребенка», и присвоило его себе.
Отныне ребенок воспринимается отдельно от семьи. Семью мы, конечно, учитываем, но всерьез в расчет ее брать не стоит. Зачем? Ведь за «наилучшими интересами ребенка» отлично может проследить ее Большой Брат – государство. Вот только вопросом о том, почему, собственно, государству в этом отношении мы должны доверять больше, чем семье, почему-то, никто особо не задается.
Увы, при таком подходе больше всех страдает именно ребенок со всеми его правами. Дело в том, что право находиться в семейной среде – такое же естественное и основное право ребенка, как и его право на жизнь. Отнимать его – немногим лучше смерти. Именно семья дает ребенку возможность нормально расти, формироваться в человеческом и нравственном отношении. И это – наиболее важное его право… Которое, увы, нарушается при любом насильственном вмешательстве в жизнь семьи – как прямом, так и косвенном.
Для ребенка нормально, естественно, когда родители обладают правом принимать важные для него решения. Когда они его учат и указывают ему, что делать и чего не делать. Когда же кто-то извне вторгается в его домашний мир и властно указывает, как его родители должны решать и поступать – это разрушение естественного мира ребенка, глубоко травмирующее его личность и наносящее непоправимый результат его развитию. Когда в его жизнь врываются незнакомые представители государства, уполномоченные проверить «хорошая ли мать» его мама, и «хороший ли отец» его папа – это разрушение детского мира и естественного права ребенка на семейную среду. О разлучении ребенка с родителями и говорить нечего. Вмешиваясь в нормальную жизнь семьи, в ее право на воспитание детей, государство, увы, занимается разрушением всей ткани общественной жизни. Эта политика ведет к краху всего общества. Дети поражаются в правах, о которых никто сейчас почти не говорит. В праве вырасти под взглядом отца и матери. В праве получить нравственное воспитание. В праве, чтобы родители защищали их от ошибок и неправильных поступков. В праве, чтобы никто извне не вмешивался в их семейную жизнь и в их мир.
Удивительно, но очень редко «защитники прав детей» стараются оградить их право на нравственность, на воспитание в соответствии со своей религиозной традицией, и… на саму жизнь. Ведь Комитет ООН по правам ребенка неоднократно приветствовал расширение права на аборт. Лишение права родиться, по мнению Комитета, не противоречит правам детей.
Английская писательница и активистка борьбы за права семьи Линетт Барроуз констатировала: защита прав ребенка в существующем виде – совсем не защита прав ребенка, а рычаг влияния на взрослых. Увы, она была совершенно права. Под предлогом защиты прав ребенка очень легко лишить прав всех остальных – вплоть до права на неприкосновенность жилища, личной и семейной жизни, на презумпцию невиновности. И, может быть, пора уже задуматься о создании международного дня защиты детей от их самозваных «защитников».
Но еще важнее – научиться по-настоящему защищать детей, а именно – защищая семью и охраняя ее естественные границы»,– считает Павел Парфентьев.
01.06.2011
Павел Парфентьев
